Годы идут, а я все приезжаю сюда на лето. Потому что нити еще не порваны, потому что сердце еще здесь. Хотя столько всего изменилось. И с каждым приездом из окна автобуса замечаю изменения. Вот построили новые дома-коробки, вот разрушился дом культуры, появился новый торговый центр, у дома переставили мусорки… Вряд ли это такой уж важный момент, но это тоже часть изменений. Время не стоит на месте.

Труба котельной заглядывает издалека в мое окно. Еще несколько дней назад мы с такой надеждой бросали на нее мимолетные взгляды, представляя, что скоро увидим там спасительный дым, возвещающий о наличии теплой воды. Дыма в Прокопьевске много. Дым — его главнй обитатель и душеприказчик. Он накладывает свои черные руки на все — дома, окна, деревья. И снег. Он здесь всегда черный, такого я больше нигде не видела. В детстве это так не замечалось — то ли мне было все равно, то ли Дым еще не был полноправным горожанином. Окно открыто настежь, потому что от соседей пахнет масляной краской. Почему-то, когда ты красишь что-то сам, запах не замечается или кажется приятным, но вот когда красят другие, горло сразу начинает капризничать.

Автор фото: Брюс Дэвидсон

А за раскрытым окном каждые три минуты проезжает трамвай, он всегда рядом, протяни руку, и достанешь. Я скучаю по тем старым трамваям, которые еще не были заклеены рекламными призывами. Трамваи создают шарм, они важный элемент этого города, главные распорядители жизни. Здесь трамваи решают, сколь многое ты успеешь сделать за день, успеешь ли на встречу или быстрее дойдешь пешком. От трамваев так много шума! И от машин. За окном у меня не только труба и травмваи — еще две дорожные полосы с гудящими без конца машинами, а дальше — вагонный завод, и иногда мне кажется, что я живу рядом с вокзалом. 

Я потеряла свет дням. Здесь время за окном тянется резиной, а в квартире мои сутки, как будто существуют отдельно от мирового летоисчисления. В моих сутках наверняка меньше часов, чем у всего мира, потому что я постоянно не успеваю уделить внимание каждому из миллиона моих интересов. Здесь часы становятся золотыми песчинками и за мгновение убегают из моих ладоней.

Но сегодня мадемуазель Удача залетела ко мне в окно вместе с утренним неярким светом. Удачей была волшебная Мариам Головня, а за ней вереницей в мою квартиру завалились воображаемые жизни. Они заразили меня своими сумасбродствами, и теперь я тоже хочу свою армию воображаемых жизней. 

И, как бы ни пытались убежать от меня дни лета, у меня есть еще в запасе горстка из 43 дней, которые я еще могу собрать в бусы, чтобы не потерять. У меня на них большие планы — прожить целых пять разных жизней: англичанки, жены известного актера, шпионки, владелицы кофейни и знаменитой писательницы.

Пожалуй, начну с недели — хватит ли мне столько, чтобы успеть насладиться жизнями, о которых всегда грезила?